Собака — это не смысл жизни, но благодаря ей жизнь обретает особый смысл.
«Носы и уши» МЧС
«Носы и уши» МЧС
Категории: Собака и человек
Спецкор «МК» узнал, как в элитном подразделении служат четырехлапые спасатели
Эти лабрадоры, немецкие и бельгийские овчарки, русские спаниели, бордер-колли, бигли, таксы и метисы — тоже спасатели и служат в «Центроспасе».
На их счету не одна сотня спасенных жизней. Чтобы найти людей после землетрясений, ураганов, техногенных катастроф, обрушений и пожаров, они идут по битым камням, расколотому кафелю, стеклам, раскаленным листам кровельного железа… Когда необходимо, в специальном альпинистском снаряжении спускаются с проводником с вертолета на отвесные скалы. Бывает, стирают в кровь подушечки лап. А еще их чуткие носы выявляют взрывоопасные предметы и взрывчатые вещества.
В каких условиях приходится работать кинологическим расчетам, узнал спецкор «МК», побывав в центральном аэромобильном поисково-спасательном отряде «Центроспас».
«Готовность номер один!»
Город Жуковский, улица Менделеева, дом 12. Здесь базируется отряд «Центроспас». А одно из бело-синих зданий построено специально для кинологов. Здесь расквартирован отряд из 25 собак и расположен полигон.
Жизнь в тренировках течет размеренно, пока по громкой связи не прозвучит: «Внимание, чрезвычайная ситуация! Готовность номер один!». На сборы отводится минимум времени. Рядом на аэродроме «Раменское» уже готовится к вылету тяжелый транспортный самолет Ил-76 МЧС России.
— На аэродром выезжает дежурная смена. Если ее недостаточно, вызывают резерв, — говорит спасатель-кинолог второго класса Денис Мамочкин. — С собой берем сухой паек, который у нас обычно закладывается на 14 дней, воду, все необходимое оборудование. Как на подводной лодке, мы везде можем существовать автономно.
— Выезжая на ЧС, берем с собой наши стандартные укладки, металлические клетки, на которые сверху надеваются чехлы, запас сухого корма для повышенных нагрузок, который обеспечивает собакам больше энергии для работы, — рассказывает спасатель-кинолог второго класса Михаил Кобзев, который работает в «Центроспасе» с 2009 года. — А также миски, палатки для собак, куда в зимнее время при необходимости ставим обогреватели. А еще — тент, маркерную ленту для обтяжки лагеря, шанцевый инструмент — пилы, лопаты, топоры, и в обязательном порядке — мусорные мешки.
Если предполагается, что собака будет работать на высоте, берем специальное альпинистское снаряжение. Для собак есть специальная страховочная система (обвязка), выполненная по той же технологии, что и для человека. Обвязки для собак у нас шести размеров. При спуске с вертолета, а также при подъеме на отвесные стены или скалы собака подвешивается и крепится к индивидуальной спусковой системе проводника.
Рев двигателей собакам-десантникам нипочем. Они прошли спецподготовку, привыкли работать в завалах рядом со спецтехникой.
По прибытии на место кинологическим расчетам часто приходится работать с колес, не поставив даже лагеря.
— Именно так было в Турции, куда мы прилетели после землетрясения в августе 1999 года, — рассказывает начальник поисково-спасательной службы (кинологической) отряда «Центроспас» Илья Заславский. — В течение суток мы были уже на месте. Сразу начали искать, доставать из-под завалов пострадавших и погибших. От МЧС было примерно 70 человек. У нас работали 8 собак. Всего в городке Гёльджук удалось спасти 140 человек. Половину из них извлекли из-под обломков наши, российские спасатели. Более того, кинологические расчеты не всегда передавали места обнаружения нашим спасателям, а зачастую сообщали о находке тем, кто был ближе и свободен.
Фото: пресс-служба МЧС
Когда на четвертые сутки после землетрясения моя собака — американский стаффордширский терьер по кличке Гейша — нашла очередного живого человека, я направил было ее работать и дальше, но заметил, что она уже не может идти, настолько стерла себе подушечки лап. На руках отнес ее в наш базовый лагерь, оказал необходимую помощь и оставил на отдых.
— Разве для собак не предусмотрены на подобные случаи специальные носки из кевлара?
— Есть специальные бахилы, там, где необходимо, мы, конечно, их надеваем, но не везде в них собаке удобно работать. Защиту мы используем там, где много стекол, битого кафеля или разлиты, рассыпаны какие-то едкие вещества.
Денис Мамочкин, в свою очередь, вспоминает, как работали после землетрясения в Индонезии:
— Днем в тени там было +35 градусов. Обычно собака работает 20–40 минут, потом 10–20 минут отдыхает. При такой жаре приходилось ограничивать периоды работы до 10–15 минут. Одна собака никогда, как правило, не работает, если она указала какое-то место, то пускают вторую, а то и третью собаку, потому что мест выхода запаха находящегося под завалом человека может быть несколько. Сопоставив результаты работы нескольких собак, можно более точно локализовать местонахождение пострадавшего.
А еще были выезды в Пакистан, Иран, Колумбию, Китай, Алжир… Поиск пострадавших в завалах вели кинологические расчеты из разных стран. Не обходилось и без разногласий.
— У нас был случай, когда мы обследовали разрушенное здание, и наши собаки ничего не показали, — рассказывает Илья Заславский. — Пришли спасатели-кинологи из другой страны, причем военные, и говорят: «Наши собаки обозначают наличие живого человека в этом здании. Вот трещинка, там кто-то есть». Мы еще раз проверяем — нет никого! Они настаивают, мы говорим: «Хорошо, копайте, если уверены». Они продолбили в перекрытии дырку и обнаружили там… мясную лавку.
Приведу еще пример. Во время ПСР в ходе ликвидации последствий землетрясения на Тайване один кинолог из Европы решил, что его собака что-то показала, и настаивал на том, что надо копать. Наши расчеты проверили, собаки ничего не показали. Тогда один из наших горячих кинологов говорит зарубежному коллеге: «Давай сейчас вместе с тобой будем долбить, разбирать завал, и если окажется, что там кто-то есть, я уволюсь, если нет — ты подашь заявление на увольнение». В общем, копать не стали.
«Кинологической службе МЧС — быть!»
А началось все в мае 1995 года во время работ по ликвидации последствий разрушительного землетрясения в Нефтегорске, на острове Сахалин. Именно тогда было принято решение о создании кинологической службы в МЧС России.
По оценке ученых, это было самое мощное землетрясение за всю историю геофизических наблюдений в нашей стране. Стихия ударила ночью. Поселок нефтяников был разрушен до основания, полностью рассыпались 17 крупноблочных домов, которые не были предназначены для сейсмоопасных районов.
Чтобы добраться до Сахалина, отряду «Цетроспас» понадобилось тогда 22 часа.
— Два спасателя, Александр Криволуцкий и Владимир Легошин, прилетели в Нефтегорск со своими собаками, — рассказывает Илья Заславский. — Многие из скептиков не верили в возможности специально обученных собак. Но ровно до тех пор, пока в ходе поисково-спасательных работ русский спаниель по кличке Лой и шотландский сеттер Лесси не обнаружили и точно не обозначили под завалами более 50 человек. Собаки обнаруживали пострадавших людей, которые находились даже на 9-метровой глубине. На седьмые сутки, когда бульдозер уже готов был ровнять руины, благодаря Лою из завалов извлекли живого мужчину. Тогда руководство МЧС и приняло решение: «Кинологической службе МЧС — быть!».
А тренировать собак энтузиасты «Центроспаса» начали еще в 1994-м. Многие пришли в элитный отряд МЧС из альпинизма, знали, что такое лавина и как важно вовремя обнаружить под толщей снега людей. А лучшим «поисковым прибором» как раз считается собака. Лавинный вынос размером 100х100 метров при поисках людей она способна обследовать за 25 минут.
Работая в качестве добровольцев при ликвидации последствий землетрясения в Армении в 1989 году, будущие центроспасовцы видели четвероногих спасателей в действии. Тогда в Спитаке работали поисково-спасательные кинологические расчеты из многих зарубежных стран и городов СССР. В минуты, когда тяжелая техника замирала, руины обрушившихся домов застилала смешанная с пылью тишина, на завалы шли собаки. И четко останавливались над плитами, под которыми еще теплилась человеческая жизнь. Их чуткие носы вернули тогда к жизни немало людей.
Проанализировав опыт участия в десятках самых разных поисково-спасательных работ, Константин Александров, Алексей Мартынов, Владимир Легошин, Александр Криволуцкий, Арсен Фараджев, Леонид Радун по собственной инициативе начали обучение своих собак по курсу поисково-спасательной службы.
— Быть наставником в подготовке собак, кстати, совершенно безвозмездно, по просьбе спасателей тогда согласился один из лучших профессиональных инструкторов служебного собаководства — Евгений Александрович Умблия, — рассказывает Илья Заславский. — Все было непросто. Собаки были разные: русский спаниель, миттельшнауцер, черный терьер, шотландский сеттер и два эрдельтерьера. Тренировки проходили по четыре-пять часов не менее раза в неделю. Через несколько месяцев собаки приобрели необходимые навыки поиска и обозначения пострадавших. А на что способны, вскоре и показали в ходе поисково-спасательных работ в Нефтегорске.
Только специалисты-кинологи знают, сколько нужно терпения, чтобы не только воспитать и обучить служебную собаку, но и постоянно поддерживать ее в рабочей форме и развивать навыки. Фото: пресс-служба МЧС.
18 марта 1996 года был подписан приказ о создании отдельного поисково-спасательного кинологического отряда (ПСКО), который впоследствии стал поисково-спасательной службой (кинологической) отряда «Центроспаса».
Это теперь спасатели берут для обучения щенков в возрасте 2–3 месяцев. А в 1996 году им пришлось работать с собаками в возрасте не менее 8 месяцев. Это были три личные взрослые собаки спасателей-кинологов и «отказники», которых по разным причинам решили оставить хозяева. Через 4–5 месяцев им уже предстояло пройти сертификационные испытания на допуск к применению по предназначению. А к реальным работам допускаются собаки в возрасте не менее 12 месяцев.
Это четвероногая братия, успешно пройдя сертификационные испытания, и заступила на службу в отряде «Центроспас».
— Первым начальником кинологической службы МЧС России был полковник Сергей Владимирович Дементьев. Организации и становлению службы он отдал свои последние полтора года жизни, — рассказывает Илья Заславский. — В 1996 году, когда мы улетали на спасательные работы в Каспийск, где произошел теракт, Сергей Владимирович уже был в госпитале им. Бурденко. После возвращения мы еще успели его навестить, но уже через несколько дней после этого он умер, как и говорили ему врачи, ровно через десять лет после участия в ликвидации чернобыльской катастрофы.
«Лучшей работы в мире мы не видели»
Спасатели-кинологи уверены, что Сергей Владимирович ими бы гордился. Их расчеты — это разведка, за которой идут уже спасатели со специальным оборудованием.
В 2008 году в центре Москвы во время реконструкции обрушилось здание, завалило рабочих.
— Руководители работ не знали точно, сколько людей, собственно, у них работало. На ремонтные работы были привлечены нелегальные рабочие, — рассказывает Илья Заславский. — Подсчитали, кого вытащили, стали узнавать, вроде бы больше никого нет. Уже хотели пустить тяжелую технику: бульдозеры и экскаваторы, но наши спасатели-кинологи Андрей Фёдоров и Алексей Мурашев решили еще раз проверить, на всякий случай. У нас такая технология: сначала пускаем одну собаку, потом проверяем это место с помощью второй, а иногда и третьей, если есть какие-то сомнения. В тот раз две собаки, кстати, бельгийские овчарки, показали, что в завалах есть живой человек. Остановили технику, начали разбирать завалы. Когда образовался проход, из него самостоятельно вылез рабочий и сообщил, что там находятся еще двое. Если бы не пустили собак, их бы закатали бульдозерами.
В сентябре 2006 года в Выборге ночью обрушилась часть жилого дома. К рассвету спасатели «Центроспаса» прилетели на место и приступили к работе.
— Мы тогда под завалами нашли двух живых людей, — говорит Денис Мамочкин. — Работали три кинологических расчета. Со мной в паре был черный лабрадор, который имел рабочую кличку Свист.
Когда спрашиваю, услышали ли спасатели «спасибо», Денис объясняет: «У одного из найденных мужчин был разрыв мочевого пузыря. А первый найденный нами житель дома вообще висел в распорах четырех балок. Между рук и ног у него прошли балки, чудом не задев его. У него затекло все тело, его откопали, обкололи, вынули и понесли к «скорой». Людям в такой ситуации не до благодарности. Единственное, мы можем спросить, как он себя чувствует, что у него болит. На этот вопрос он еще может ответить или просто кивнуть».
Психологи говорят, что люди стараются абстрагироваться от трагедии, выкинуть из памяти воспоминания страшных дней.
Но однажды в Москву, в «Центроспас», приехала китаянка, которую наши спасатели вызволили из-под завалов после землетрясения.
— По косвенной информации стало известно, что в разрушенном здании может быть человек, — рассказывает Илья Заславский. — Начали его обследовать. Первый этаж просел, второй этаж оказался на месте первого. Собаки показывают на балкон, но откуда выдувает ветром запах — непонятно. Обследовали весь второй этаж. В одной квартире — неповрежденный литой бетонный пол. Запах через него не проходит. Принесли оборудование, позвали наших спасателей помочь пробить отверстия в полу для выхода запаха. Когда спасатели пробили третью дыру, увидели, как шевелятся пальцы на ноге… Вытащили женщину, которая провела в завалах три дня.
И таких примеров чудесного спасения множество.
В 2011 году «Центроспас» стал одним из 16 спасательных отрядов, прошедших международную аттестацию, которую проводила международная поисково-спасательная консультативная группа INSARAG Организации Объединенных Наций.
— Оценивали в том числе и кинологическое обеспечение спасательных работ, — рассказывает Илья Заславский. — Когда аттестация завершилась, при разборе полетов председатель комиссии сказал о кинологах: «Лучшей работы в мире мы не видели». Мы получили полный балл.
Неизменно отличаются кинологические расчеты «Центроспаса» и в международных соревнованиях.
— На учениях в Италии ту задачу, которая рассчитывалась на сутки работы на 6 собак и 60 спасателей, наши ребята выполнили за несколько часов двумя кинологическими расчетами и силами 12 спасателей, — рассказывает Илья Заславский. — А все благодаря тому, что собаки с точностью до сантиметра показали, где находятся люди. Тут в одной точке сошлись и сила, и голова, и опыт.
«Вводим новые усложнения и отвлекающие раздражители»
Но только специалисты-кинологи знают, сколько нужно терпения, чтобы не только воспитать и обучить служебную собаку, но и постоянно поддерживать ее в рабочей форме и развивать ее навыки.
Тренировки проходят в любую погоду: в жару, холод, дождь и метель. В «Цетроспасе», где расквартированы собаки-спасатели, есть тренировочная площадка и специальный полигон.
— Нашим собакам в ходе поисково-спасательной операции часто приходится перемещаться по различным неустойчивым, подвижным конструкциям. Для отработки ловкости и послушания на тренировочной площадке стоят разборные и переносные снаряды с подвижными бумами, наклонными лестницами, тоннелями, — рассказывает Михаил Кобзев. — Раз в неделю мы обязательно выезжаем на занятия за город. Едем или в заброшенный пионерский лагерь, или в недостроенную больницу, или в лес. Берем с собой переносные снаряды, устанавливаем их на разных площадках, чтобы собаки привыкали работать в различной обстановке.
При подготовке поисковых собак спасатели постоянно вводят всё новые и новые усложнения и отвлекающие раздражители. Кстати, любой желающий может поучаствовать в качестве статиста на тренировке собак-спасателей. Достаточно приехать в «Центроспас». Тут расположен уникальный полигон с нагромождением бетонных блоков, завалами из досок, домом на сваях, изогнутыми трубами, огромной кабельной катушкой с полым барабаном внутри, колодцами с люками, ящиками, стоящими на разной высоте… Для нас — мусор и хаос, для кинологов — отличная площадка, где отрабатывают свои навыки четырехлапые спасатели.
В любую из этих конструкций может спрятаться статист. И будьте уверены, собака вас найдет! Ей не нужен контрольный образец запаха, она, как говорят кинологи, работает «без занюшки», реагирует на легочный запах, безразлично какого человека.
Четырехлапых спасателей в «Центроспасе» готовят по нескольким специализациям: поисково-спасательная служба, горно-лавинная служба, минно-разыскная служба, поиск тел погибших.
Преобладают, конечно, расчеты, ориентированные на поиск уцелевших людей. Но после командировки в Индию в 2001 году, где в результате землетрясения под завалами осталось большое количество трупов, в отряде начали натаскивать собак на поиск тел погибших.
Первой такой собакой в «Центроспасе» стала восточноевропейская овчарка по кличке Ерзон Барсиолл Октай, которая имела рабочий псевдоним Зонтик. Пес, кстати, очень полюбился работникам уголовного розыска. Зонтика с проводником, спасателем 2-го класса Евгением Галяткиным, постоянно приглашали на поиск жертв, погибших от рук убийц.
Теперь эстафету у Зонтика приняла лабрадор Ясмин. Будучи в отряде «Центроспас», мы наблюдали за ее тренировкой на полигоне.
Ясмин предстояло найти две закладки с запахом тела погибшего человека.
Илья Заславский объяснил: «Конечно, это ни в коем случае не части тел, а фланелевая ткань, на которую собран запах тела погибшего человека». Такие законсервированные образцы и используются в качестве объектов поиска на тренировках.
Илья зажег спичку, чтобы по дыму определить направление ветра. При фразе «ищи, работай, работай, ищи!» лабрадор сорвался с места, начал обследовать территорию.
Мы поинтересовались, насколько это напряженное занятие для собаки, и услышали: «Собака может бегать, таскать тяжелые палки, играть, но во время работы по запаху она устает гораздо быстрее, чем при обычных физических нагрузках. Потому что здесь идет напряжение нервной системы».
Через пару минут Ясмин остановилась у сваленных в кучу досок. Привстав на задние лапы и положив верхние на дощатую стену ящика, лабрадор начал отчаянно лаять. На языке кинологов — «обозначил место». Закладка была найдена.
— Собака фиксируется в том месте, где выходит запах человека, причем выбирает то место, где этот запах наиболее сильный, — говорит Илья. — Она может поставить лапу на стену и задрать морду вверх, если человек находится где-то вверху. Собака может сесть, если это место находится на ее уровне. Она может лечь, если запах идет снизу. Ее нос должен быть ориентирован в сторону места выхода запаха.
А кинолог, соответственно, должен уметь «читать» язык тела собаки. Вот почему каждый проводник работает только со своей собакой. Проходят аттестацию они только парой и составляют одно целое — расчет.
Ясмин между тем продолжила искать вторую закладку. Обследуя всевозможные конструкции, лабрадор несколько раз возвращался к завалу из веток.
— Выход запаха есть, но он достаточно слабый, еле уловимый. Задание имитирует ситуацию, когда объект поиска находится где-то глубоко, — объясняет Илья.
Обойдя еще раз завал, лабрадор, поведя носом, вдруг решительно сел и залаял. Закладка найдена, в реальных условиях это мог быть погибший человек.
— Чаще всего собака сообщает кинологу о находке лаем. Это объясняется тем, что собаку бывает не видно, она заходит за стену, спускается в провал, углубляется в густой лес. То, что она нашла человека, можно понять, когда она залает. Но бывают и другие способы обозначения. Например, собака подводит проводника к месту, которое она нашла, или берет в пасть прихваточку — специальную веревочку, которая висит у нее на ошейнике. Это уже называется «подводка с брингзелем».
Понятно, что работает собака по запаху не просто так. Тут важно, как говорят кинологи, положительное подкрепление. Вот и Ясмин получает лакомство, а потом в качестве финального поощрения — игрушку, мячик.
— У нас есть собаки, которые любят играть, соответственно, они получают за выполненную работу игрушку. Есть собаки, которые с удовольствием работают за награду в виде лакомства. Обычно это рубец, мясо, птица, рыба. А одну из собак у нас, например, подкрепляют творогом. Именно его она любит больше всего.
Илья Заславский признается, что старается собаку удивлять, чтобы было неожиданно, вкусно и приятно.
— В процессе тренировки мы создаем эмоциональный рефлекс. То, что собака уже нашла запах, вызывает у нее удовольствие, гормоны начинают поступать в кровь. Таким образом, замыкается цепочка: она искала, нашла, начинает обозначать это место, и ей уже от этого хорошо, — делится с нами Заславский. — А подкрепление лакомством или игрушкой уже носит некий ритуальный характер.
«Собаки служат в отряде до 11 лет»
Несмотря на узкую специализацию, собаки, натренированные на поиск живых людей, могут обозначить и погибшего человека.
— На счету моей поисково-спасательной собаки Дуси — четверо найденных живых пострадавших и несколько погибших, — рассказывает Михаил Кобзев. — Собака специально не была поставлена на поиск погибших, но по поведению было видно, что она реагирует на труп. Собака различает мертвого и живого, главное, чтобы кинолог мог это «прочитать». С Дусей, например, мы не раз выезжали на поиски криминальных трупов по просьбе сотрудников милиции.
По нормативным документам в 8 лет у собаки наступает старость, по человеческим меркам ей уже за 60. Но это не значит, что собаку автоматически отправляют на пенсию.
— Тут все индивидуально, — говорит Илья Заславский. — Смотрим, как собака выполняет задачи, которые ей предлагаются на испытаниях. Если у нее хорошее обоняние, она нормально передвигается по разрушенным зданиям, у нее хорошая скорость и достаточно сил, для того чтобы за определенное время обыскать большой участок местности, то она получает допуск еще на один год работы. Каждый год наши собаки проходят сертификационные испытания. Реально собаки у нас работают лет до одиннадцати. А когда выходят на пенсию, как правило, остаются жить у кинолога.
А проводник воспитывает нового четырехлапого поисковика и нюхача. При отборе щенков кинологи обращают внимание на его наследственность, насколько он любознателен, смел, добродушен к людям, не боится ли громких звуков. Бывает, что специально чем-нибудь гремят. А еще поисково-спасательная собака должна быть энергичная, веселого нрава и азартная в работе.
Впереди у них — годы тренировок. У кинологического расчета нет права на ошибку, ибо она может стоить кому-то жизни.
Источник: mk.ru
